А. С. Пушкин: «Нет, весь я не умру» 4 часть

Жорж Шарль Дантес – курсант военного училища, уехавший из Франции, человек финансово неблагополучный и не имеющий никаких видов на будущее. Луи ван Геккерн – опытный дипломат, представитель Голландии в России, человек немолодой и богатый с широкими связями.

фото: natpress.net

Князь Трубецкой: «Дантес был статен, красив. На вид ему было в то время лет двадцать, и за ним водились шалости, но совершенно невинные и свойственные молодежи, кроме одной. В то время в высшем обществе было развито бугрство (однополая любовь). Судя по тому, что Дантес постоянно ухаживал за дамами, надо полагать, что в сношениях с Геккерном он играл только пассивную роль».

Тогдашнее посольство России в Голландии – это нынешний Невский проспект, 60. Старый холостяк поселяет к себе молодого красавца, с которым только что познакомился, и хочет его усыновить.

Это не может не вызвать кривотолков и тогда и, особенно, потом, найдётся немало людей, которые будут говорить, что эти нарочитые ухаживания Дантеса за Натальей Пушкиной, распускаемые слухи о победе или почти победе – это все из желания поправить репутацию это ширма для подлинных взаимоотношений Дантеса с Геккерном.

Коварная интрига

Все остальное у Дантеса превосходно складывается и без интриги. Геккерн добился зачисления своего любимца в привилегированный кавалергардский полк. Самоуверенный Дантес не стал брать учителя русского языка, он, даже не умея подать команду в строю, делает карьеру, используя свои светские успехи.

Заглушая порочащие кавалергарда слухи, показной роман с легкомысленной Натали будет длиться два года, прежде чем станет нестерпимым для Пушкина. Пока его более всего мучает безденежье.

Пушкины жили всегда в центре Петербурга, семья большая – квартира нужна просторная. Летом всегда снимают дачу, чаще всего на Каменном острове – на самом шикарном месте. Дачи большие –по 15 комнат, денег не хватает отчаянно. Вообще, тратить денег больше, чем имеешь дохода, дело обычное для русского дворянина.

Пушкин это видел у своих родителей, и Натали к этому привыкла с детства и не очень-то хочет менять такой образ жизни. Например, переехать в деревенское имение. Пушкин – никудышный бизнесмен, его журнал «Современник» коммерческого успеха не имеет. Он брал кредит у правительства на издание «Истории пугачевского бунта» – 20 000 рублей. Причем царь распорядился, чтобы кредит был беспроцентным.

Пушкин рассчитывал, что он получит от продажи книги тысяч 40, но из изданного тиража, продать сумели меньше половины, и Пушкин получил 18 000. Мало того, что остался без гонорара за огромный труд, но еще 3000 задолжал. В общем, доходы – только пушкинские гонорары и помощь тетки Натали, старой фрейлины Загряжской (она оплачивала красавице наряды).

Пушкин жене: «Тетка меня все балует. Для моего дня рождения прислала мне корзину с дынями, земляникой, клубникой, так что боюсь поносом встретить 36-й год моей бурной жизни».

В пересыпанных шутками письмах Пушкина к жене ни одного упрека в мотовстве. Чтобы выкрутиться, закладывает в ломбарде шали, жемчуг, столовое серебро. У Пушкина огромный долг в книжном магазине, а он еще оплачивает счета беспутного братца Левушки и помогает родителям.

Мать, Надежда Осиповна, тяжело болеет. Весной 1836 года Пушкин едет хоронить ее в Святогорский монастырь близ Михайловского. На монастырском кладбище лежит уже несколько поколений Ганнибалов и Пушкиных.

Проводив мать в последний путь, Александр Сергеевич покупает в Святогорском монастыре место и для себя. Приехав в Москву, жене своего друга Нащокина с увлечением объясняет, что, когда Нащокин умрет, похоронить его тоже надо в Святогорском: место высокое сухое, песчаное, червей нет, так ему хорошо там будет лежать. От этих речей жене Нащокина сделалось дурно, Пушкин сам бегал, приносил воду, приводил ее в чувства.

Орден рогоносцев и трус…

4 ноября 1836 года Александр Сергеевич по почте получает анонимное письмо. Внутри содержится орден рогоносцев на имя поэта. При том присутствует его близкий товарищ. Вероятно, имеется в виду победа Дантеса в ухаживаниях к Наталье Николаевне. Пушкин не сомневается, что к этому надуманному письму приложена рука Геккерна и Дантеса.

Граф Соллогуб: «Пушкин сидел в своем кабинете, распечатывал конверт и тот час сказал мне: «Я такое письмо получил сегодня же от Елизаветы Михайловны Хитровой. Это мерзость против моей жены. Впрочем, понимаете, чтоб безымянным письмом я обижаться не могу, если кто-нибудь сзади плюнет на мое платье, так это дело моего камердинера – вычистить платье, а не мое». Только две недели спустя я узнал, что в тот же день он послал вызов кавалергардскому поручику Дантесу, усыновленному, как известно, голландским посланником бароном Геккерном».

Блестящий кавалергард, однако, испугался. Он заявляет, что ухаживал вовсе не за Натали, а за ее старшей сестрой Екатериной и делает предложение. Пушкин берет свой вызов назад. Дантесу теперь придется жениться на засидевшейся в девицах нескладной дурнушке, которая старше его.

«Для самолюбия Пушкина дело уладилось как нельзя лучше. Стреляться ему было уже не из-за чего, а в городе все могли понять, что француз женится из трусости».

Пушкину этого мало. Выставив на посмешище Дантеса, он хочет добиться дискредитации Геккерна, видя его главным автором интриги. Новоявленного родственника он к себе на порог не пускает, а голландскому послу пишет предельно оскорбительное письмо.

В письме Бенкендорфу Пушкин излагает свою версию событий, он прямо называет Геккерна автором анонимных писем. После этого состоялась встреча с государем в Зимнем дворце. Николай согласен с доводами Пушкина. Брату великому князю Михаилу Павловичу он напишет почти в тех же словах, что и Пушкин в написанном, но еще не отправленном письме Геккерну. Царь в своем письме назовет Геккерна «гнусной канальей». Особых последствий эта аудиенция не имеет, Пушкин сам был защитником своей чести, а неприятная интрига голландского посланника и его приемного сына очевидна. Можно было куда-нибудь подальше отправить служить поручика Дантеса, но остроумец считается украшением балов. Пушкин обещает императору, что дуэли не будет, ведь разумелось, что жизнь дворянина принадлежит не ему, а монарху.

Голландская интрига

Уязвленный Геккерн распускает слух, что его воспитанник на свадьбу с Екатериной согласился вынужденно, дабы отвести любые подозрения от любимой Натали. Дантес продолжать выказывать свои чувства к Натали даже в присутствии Екатерины. Пушкин в сильнейшей тревоге и раздражении.

Князь Павел Вяземский: «25 января Пушкин и молодой Геккерн с женами провели у нас вечер. И Геккерн, и обе сестры были спокойны, веселы, принимали участие в общем разговоре. В этот самый день уже было отправлено Пушкиным барону Геккерну оскорбительное письмо. Смотря на жену, он сказал в тот вечер: «Меня забавляет то, что этот господин забавляет мою жену, не зная, что его ожидает дома. Впрочем, с этим молодым человеком мои счеты сведены».

Дом на Моховой улице, в котором жил князь Вяземский. В этом доме 25 января 1837 года в гостях Пушкин с Натали и Дантес с Екатериной. Весь вечер сидят в одном доме две родственные семейные пары, две сестры и два, соответственно, свояка. Ведь Пушкин с Дантесом свояки, и одна дуэль у них не состоялась совсем недавно, а другая будет послезавтра...

27 января 1837 года: «смертельное железо»

С утра успешные и тайные приготовления на Пантелеймоновской улице. Пушкину попадается старый товарищ – Данзас «Храбрый Данзас», он будет секундантом.

В оружейной лавке Куракина куплено два пистолета. Константин Карлович Данзас ведет переговоры с д'Аршиаком, секундантом Жоржа Дантеса. Геккерн как лицо официальное стреляться не может.

Пушкин дома на Мойке, 12. Он совершенно спокоен. Теперь, после второго вызова, дуэль расстроить нельзя.

Пушкин барону Геккерну: «Поведение Вашего сына было мне давно известно и не могло оставить меня равнодушным. Господин барон, Ваша собственная роль была не особенно приличной. Вы, представитель коронованной главы, внушали ему нелепости, которые он высказывал и глупости, которые он брался излагать письменно. Подобно старой развратнице Вы подстерегали мою жену во всех углах, чтобы говорить ей о любви Вашего незаконнорожденного или так называемого сына и, когда больной сифилисом он оставался дома, Вы говорили, что он умирает от любви к ней. Я не могу позволить, чтобы Ваш сын осмелился обращаться к ней с казарменными каламбурами и разыгрывать перед ней самоотвержение и несчастную любовь, тогда как он только подлец и шалопай».

Старинный друг Данзас

Место дуэли определено на Черной речке. Садятся в сани, путь им не близкий – от центра города до самой его окраины. Проехали Невский, свернули на Дворцовую набережную.

«На Дворцовой набережной они встретили в экипаже госпожу Пушкину. Данзас узнал ее, надежда в нем блеснула. Встреча эта могла поправить все, но жена Пушкина была близорука, а Пушкин смотрел в другую сторону».

Казалось бы, чего проще – окликнуть жену друга? Данзас с Пушкиным дружит 25 лет, но вот на Дворцовой набережной он окликнуть Натали не мог, потому что он секундант. Он приглашен быть посредником на дуэли, а про саму дуэль Пушкин все решил без Данзаса, его мнения не спрашивая. Секундант вмешиваться не может. И все, что остается Данзасу, который против дуэли, – пытаться во время этого длинного пути обратить внимание знакомых. Данзас роняет заряды, пули. Есть свидетельства, что один раз он даже выронил из саней футляр, в котором были пистолеты. Он пытается обратить внимание встречных, чтобы хоть кто-то догадался, куда они направляются, и попытался бы вмешаться, попробовал бы остановить Пушкина.

Константин Данзас – отличный малый и мужественный офицер, но он способен был только на оправдание доверенной ему чести – быть секундантом, следить за выполнением всех договоренностей дуэли. Он не смог отказать Пушкину в такой услуге, равно, как и отговорить его от самой дуэли.

Нащокин как один из лучших друзей Пушкина, по общему мнению, мог бы расстроить дуэль. Другой, кто имел сильное влияние на Пушкина – Соболевский. Но оба они москвичи, а Соболевский, к тому же, находился в это время за границей.

Библиограф Лонгинов: «Графиня Воронцова-Дашкова не могла вспоминать без горести о том, как она встретила Пушкина, едущего на острова с Данзасом и направляющегося туда же Дантеса с д'Аршиаком. Она думала, как бы предупредить несчастье, в котором не сомневалась после такой встречи. И не знала, как быть, к кому обратиться, куда послать, чтобы остановить поединок».

Дуэли запрещены, подсудное дело – не только драться, но и быть секундантом. Находят место, не видное с дороги. Черная речка в ту пору – это дачи, огороды и пустыри. Снегу по колено – два секунданта и Дантес вытаптывают тропинку, барьеры означают брошенными на снег шинелями. Расстояние между барьерами – десять шагов. Позади барьеров вытаптывают еще по пять шагов, с той и с другой стороны.

Дуэль...

Пушкин наблюдает за приготовлениями молча, сидя на сугробе. Нетерпеливо окликает по-французски: «Ну что, все готово?».

Противников ставят в начале и в конце тропинки. Они начинают сближаться, - каждый может стрелять с любого шага.

Пушкин первым подходит к барьеру, начинает поднимать пистолет, в этот момент Жорж Дантес, не подходя шага до барьера, делает выстрел. Пушкин падает, произносит по-французски: «Кажется, у меня раздроблено бедро».

Секунданты бросились к Пушкину, он останавливает их: «Подождите, я в силах сделать свой выстрел».

В его пистолет попадает снег, Пушкину дают новый, заряженный. Дантес встает у барьера. Приподнявшись, Пушкин опирается на левую руку, стреляет. Дантес падает. Оба противника повержены, то есть дуэль закончена. Противники теперь могут говорить не через секундантов.

Видя, что Дантес жив, Александр Сергеевич спрашивает у него, куда он попал ему. Дантес отвечает: «Кажется, пуля у меня в груди». Пушкин восклицает: «Браво!» И откидывает пистолет.

Князь Вяземский: «Придя в себя, Пушкин спросил д'Аршиака: «Убил я его? – тот ответил. – Нет, вы его ранили».  «Странно, – сказал Пушкин. – Я думал, мне доставит удовольствие его убить, но я чувствую теперь, что нет. Впрочем, все равно. Как только мы поправимся, снова начнем».

Пушкина, раненного более тяжело, везут назад в карете Геккерна, присланной к месту дуэли за Дантесом. Данзас не говорит Пушкину, чья это карета.

Пушкин после дуэли

Возвращение на Мойку. Пушкина в дом вносит на руках его преданный слуга Никита Козлов. Это тот самый Никита, который бегал за маленьким Пушкиным по лестницам колокольни Ивана Великого. «Грустно тебе нести меня?», – спросил его Пушкин.

К тому времени дома и жена, и дети. В столовой накрыт стол по петербургскому обыкновению – обед.

Александр Амосов: «Пушкин был ранен в правую сторону живота. Пуля, раздробив кости в верхней части ноги у соединения с тазом, глубоко вошла в живот и там остановилась».

Переодетый в чистое белье он укладывается на диване, между тем Данзас отправился за доктором. Седьмой час вечера. Лишь тогда Пушкин позволяет войти в кабинет жене. Со своего красного кожаного дивана Пушкин уже больше не сойдет.

Около семи появляются доктора – Шольц и Зандлер, а затем лейб-медик доктор Арендт. Доктор Шольц первым признает рану смертельной и, по настоянию Пушкина, сообщает ему об этом. Доктор Арендт говорит после осмотра, что он как придворный лекарь обязан доложить о случившемся государю.

Ночью приступы страшной боли.

Доктор Спасский: «Это была настоящая пытка. Взор его сделался дик, глаза готовы были выскочить из своих орбит. Больной испытывал настоящую муку, он только стонал, боясь, чтоб жена не услышала, чтобы ее не испугать».

Детям Пушкина тогда: Марии – 4,5 года, Александру – 2,5, Григорию – 1,8 месяцев, Наталье – 8 месяцев.

Василий Жуковский: «Детей привели и принесли к нему полусонных, он на каждого оборачивал глаза, молча клал ему на голову руку, крестил и потом движением руки отсылал от себя».

Грустные вести...

Весть о том, что Пушкин умирает, разносится по городу. Людей у дома и на лестнице так много, что парадную дверь в квартиру закрывают и через черный ход во внутренние комнаты пускают только знакомых.

На протяжении дня 28 января и последующей ночи публика, собравшаяся на набережной Мойки и во дворе дома, все гадает – вдруг выживет. Но выжить Пушкин не мог, еще весь XIX век такая рана будет оставаться смертельной. Только в Первую мировую войну научатся излечивать подобное ранение. Еще не изобретен рентген, и никто не может сказать, где застряла пуля. Нужна операция, а еще не существует анестезии. Самое главное – это допенициллиновая эпоха в медицине. Нет антибиотиков и нечем остановить воспаление.

Собственно, никакого лечения Пушкина и не ведется, доктора лишь пытаются облегчить страдания.

Владимир Даль: «Пушкин заставил всех присутствующих сдружиться со смертью – так спокойно он ее ожидал и на слова мои: «Все мы надеемся, не отчаивайся и ты, – отвечал. – Нет, здесь мне не житье. Я умру, да видно уж так и надо».

Владимир Даль – создатель великого словаря, был не только литератором, но и врачом. Он оставил лучшие записки о последних часах жизни Пушкина.

Около двух часов дня Пушкин посылает сказать Дантесу и Екатерине Николаевне, что он их прощает. Между тем к посольству Голландии приезжает немало людей, желающих выразить свое восхищение этим молодым человеком.

Со слов княгини Долгорукой: «Пушкин просил съездить к Дантесу и сказать, что он простил его. «Я тоже ему прощаю», – отвечал с нахальным смехом негодяй. Княгиня спросила, можно ли видеть госпожу Дантес одну. Она прибежала с криком: «Жорж не в опасности!» Княгиня сказала, что она приехала по поручению Пушкина, и он не может жить. Тогда та начала плакать».

Последняя просьба

Ночью 29 января Пушкин сам торопит смерть, твердит: «Скорей бы». Все свидетели отмечали: на смертном одре Пушкин более всего беспокоился о том, чтобы жену его не осуждала людская молва. Он всем говорит о её невиновности, о своем доверии к ней и любви.

В два часа дня – последняя просьба. Владимир Даль: «В Пушкине оставалась жизнь только три четверти часа. Открыл глаза и попросил моченой морошки».

Эту северную ягоду – малину болот – Пушкин полюбил еще в Михайловском, и морошку для него всегда держали в доме. 

«Когда ее принесли, то он сказал внятно: «Позовите жену, пусть она меня покормит». Наталья Николаевна опустилась на колени, поднесла ему ложечку, другую, и приникла лицом к челу отходящего мужа. Пушкин погладил ее по голове и сказал: «Ну-ну, ничего. Слава Богу, все хорошо».

В момент смерти в кабинете находятся Жуковский, князь Вяземский с женой, князь Мещерский, Тургенев, Плетнёв, Загряжская (тетка Натальи Николаевны), Данзас и Даль.

Даль сидел у дивана, одни стояли подле, другие были за отгораживающими диван книжными полками и видели Пушкина в просветах между ними.

Владимир Даль: «Я по просьбе его взял его под мышки и приподнял повыше. Лицо его прояснилось, и он сказал: «Кончена жизнь. Тяжело дышать, давит». Были последние слова его. Он скончался так тихо, что предстоящие не заметили смерти его. Жуковский изумился, когда я прошептал: «Аминь».

Похороны Пушкина

Тело выставили для прощания в передней комнате квартиры. Число пришедших поклониться современники оценивали от 30 до 50 тысяч человек.

Прядь с головы Пушкина для Ивана Тургенева, тогда еще студента, состриг за два золотых слуга, дежуривший у гроба.

Николай Иваницкий: «Весь Петербург заговорил о смерти Пушкина. Только что вышедшее издание «Евгения Онегина» было раскуплено в три дня».

Император Николай, записка о милости семье Пушкина: «Первое – заплатить долги, второе – заложенное имение отца очистить от долга, третье – вдове пенсион и дочери на замужество, четвертое – сыновей в пажи и 1500 рублей на воспитание каждому по вступлению в службу, пятое – сочинение издать за казенный счет в пользу вдовы и детей, шестое – единовременно 10 000».

В ночь с 31 января на 1 февраля гроб переносят в Конюшенную церковь, к утру публикой и экипажами заполняется вся набережная Мойки и вся площадь перед церковью.

В церкви друзья, знать и почти весь дипломатический корпус за исключением, разумеется, не приглашенного голландского посла Геккерна. Видя спокойствие петербургской аристократии и неподдельную скорбь на лицах испанского и французского послов, кто-то замечает: «Барант и Гереро – здесь единственные русские».

Служит архимандрит и шесть священников.

Историк Семевский: «Все полы сюртука Пушкина была разорваны в лоскутки, и он оказался лежащий чуть ли не в куртке. Бакенбарды и волосы на голове были тщательно обрезаны его поклонницами».

При выносе гроба из церкви, где он находился до похорон, процессия остановилась. Рыдающий человек огромного роста лежал на ее пути – это был князь Вяземский.

Мария Каменская: «Дамы даже ночевали в склепе, и самой ярой из них оказалась Закревская. Сидя около гроба и обливаясь горючими слезами, она знакомила ночевавших с нею в склепе барынь с особенно интимными чертами дорогого ей человека. Поведала, что Пушкин был в нее влюблен без памяти, что еще недавно в гостях, он, ревнуя ее за то, что она занималась кем-то больше, чем им, разозлился на нее и впустил ей в руку свои длинные ногти так глубоко, что показалась кровь. Она с гордостью показала повыше кисти, видны еще следы глубоких царапин».

Солнце нашей поэзии закатилось...

Знаменитым газетным некрологом «Солнце нашей поэзии закатилось», возмущены герои пушкинских эпиграмм – министр просвещения граф Уваров и петербургский попечитель князь Дундуков-Корсаков, который вызывает к себе редактора газеты.

«К чему эта публикация о Пушкине? Что за черная рамка вокруг известия о кончине человека, не занимавшего никакого положения? Ну да, это куда бы еще ни шло, но что за выражение «Солнце поэзии»? Помилуйте, за что такая честь? «Пушкин скончался в середине своего великого поприща»...  Какое это такое поприще? Разве Пушкин был полководец, военачальник, министр, государственный муж? Наконец, он умер без малого 40 лет. Писать стишки, не значит еще проходить великое поприще».

Власти напуганы, что многие друзья Пушкина собираются следовать за гробом до места похорон, и что в Пскове намерены выпрячь лошадей и везти гроб людьми. Предписано почести не оказывать и ехать жандармским конвоем.

Наталья Николаевна лежит в горячке, ее не было даже на отпевании в церкви, тем более, она не может сопровождать гроб с телом мужа к месту погребения. Через Бенкендорфа просит государя разрешить ехать Данзасу, но в деле о дуэли Данзас под следствием и не может отлучаться из Петербурга.

Николай сам указывает на Александра Тургенева как старого друга Пушкина, который сейчас ничем не занят. Гроб в Святогорский монастырь везут Александр Тургенев и верный слуга Пушкина Никита Козлов.

Жандармский полковник Ракеев: «Я назначен был препроводить тело Пушкина. Человек у него был, что за преданный был слуга. Смотреть было даже больно, как убивался. Привязан был к покойнику, очень привязан. Не отходил почти от гроба, не ест, ни пьет».

В монастырской обители крепостные из Михайловского и Тригорского ночь не могут выкопать в мерзлой земле могилу.

Пушкин лег под один камень с матерью. Мраморный памятник по эскизу Жуковского поставят на могиле в 1841 году, когда Наталья Николаевна в первый и последний раз приедет в Святогорский и привезет с собой детей.

Жизнь после Пушкина

Пушкин мечтал о годовом доходе в 60 тысяч рублей и никогда его не достигал. Долгов он оставил на 120 тысяч, их заплатил царь. Николай определил 25-летний срок собственности наследников Пушкина на его произведения, потом срок продлят еще на 25 лет.

Это решение облагодетельствует наследников Пушкина, а вот наследию Пушкина оно повредит. Пушкина издавать будут мало, за 50 лет, пока не истек срок, тираж пушкинских книг будет в двадцать с лишним раз меньше, чем за один 1887 год.

С 29 января 1887 года, ровно через 50 лет после кончины Пушкина, любой издатель России может печатать его произведения, никому ничего не платя. Когда Суворин выпустил первый дешевый десятитомник по рубль пятьдесят, покупатели снесли прилавки, и порядок восстанавливала полиция. Весь тираж продали за час.

С 1887 года Пушкин – самый массовый автор.

Эпилог

Едва оправившись после смерти мужа, Наталья Николаевна – вдова в неполные двадцать пять лет, переселяется с детьми в имение Гончаровых в Калужской губернии. Через два года возвращается в Петербург, и ее появление с восторгом встречают при дворе.

Графиня Филькенмон графине n...: «По-видимому, госпожа Пушкина снова появляется на балах. Не находишь ли ты, что она могла бы воздержаться от этого? Она стала вдовой вследствие такой ужасной трагедии, и ведь она была ее причиной, хотя и невинной».

В 1844 году Наталья Николаевна выйдет замуж за генерала Петра Ланского. К четырем детям от первого брака прибавится трое от второго.

Поручика Жоржа Дантеса-Геккерна лишат чина и приобретенного им российского дворянства, вышлют из страны. Голландскому послу Луи де Геккерну от императора передают прощальный подарок – табакерку, хотя тот и не представлял отзывных грамот.

Дантес и последствия дуэли

Дантес уезжает во Францию, на родину – в эльзасский городок Сульц. За ним следует его приемный отец Геккерн (он пока не у дел) и жена Екатерина Николаевна Гончарова-Дантес-Геккерн.

Екатерина Гончарова родит дочерей: Берту, Матильду и Леони, а рождение сына – тоже Жоржа Дантеса-Геккерна – будет стоить ей жизни. Она прожила всего 34 года.

Русский посланник в Гааге Чарыков: «Барон Геккерн-старший никогда не был женат, и в жизни его, по-видимому, не было романтических приключений. Можно с уверенностью полагать, что Дантес не был его сыном, но наиболее близкие к Геккерну люди избегали высказываться о том, какие отношения существовали между ним и Дантесом».

Впоследствии наследники Дантеса разорились, осталось лишь название одной из улиц Сульца с фамилией Дантес (Rue d'Anthes) – как напоминание об одном из самых знаменитых жителей этого городка.

Во Франции Дантес делает политическую карьеру: депутат национального собрания, затем сенатор, приближенный Наполеона III. В 1852 году в Берлине имеет дипломатическую встречу с Николаем I. Известно, что российский император, не доверяя собеседнику, посчитал нужным перепроверить все сообщенные ему сведения.

Удачливый коммерсант Дантес был одним из основателей парижского газового общества, чем нажил себе большое состояние.

После дуэли с Пушкиным Дантес проживет почти 60 лет, он умрет в 1895 году 83-х лет от роду.

Младшая дочь Леони была единственной из детей Дантеса и Гончаровой, которая знала русский язык, читала Пушкина в подлиннике, ощущала себя племянницей Пушкина и даже обвиняла отца в убийстве великого русского поэта.

Луи де Геккерн прожил 92 года. После того как был вынужден покинуть пост посла Голландии в Петербурге, он был отправлен послом Голландии в Вену и, прослужив на дипломатической службе больше 60 лет, в самом конце жизни выйдя в отставку, поселился в доме своего воспитанника Дантеса.

Ближайшее окружение Пушкина

Секунданта Пушкина Константина Данзаса наказали нестрого, но карьеры он так и не сделал – был подполковником, в отставку вышел полковником.

Никита Козлов – верный пушкинский слуга – останется при барыне. Его возьмут скороходом в комиссию по изданию собрания сочинений.

Все дети Пушкина проживут долго. Самая старшая – Мария – скончается лишь в 1919 году, Луначарский ей еще выхлопочет пенсию.  Сашка – Александр Александрович и вправду, в отличие от отца, поладит с тезкой на троне. Более того, у него сложится карьера и при Александре II и при Александре III: генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал от кавалерии.

Григорий дослужится до статского советника, он полжизни проведет в Михайловском, пока в юбилейном 1899 году не продаст имение в казну.

Наталья – тезка матери и красавица в нее же – будет носить титул графиня Меренберг, породнится с английской королевской семьей.

Во всех них современники искали и находили черты отца.

Память благодарных потомков

Первый в мире памятник Пушкину поставит в Риме в своем поместье княгиня Волконская. Первый памятник в России откроют в Москве на народные пожертвования. Конкурсом выбрали лучшей работу скульптора Опекушина.

Рассказывали, что грохот перевозимого постамента разбудил тяжелобольную старушку Анну Петровну Керн. Она спросила: «Что это? – а услышав ответ, молвила. – А, ну, наконец-то». И вскоре умерла.

Всех потрясает произнесенная на торжествах речь Достоевского: «Мы уже можем указать на Пушкина, на всемирность и всечеловечность его гения. Если бы жил он дольше, может быть, явил бессмертные и великие образы души русской, уже понятной нашим европейским братьям, и они перестали бы на нас смотреть столь недоверчиво и высокомерно, как теперь еще смотрят».

Пушкин – первый, ради кого еще сто лет назад переименовывают улицы в городах благодарного Отечества. Как высшую литературную награду России учреждают Пушкинскую премию Императорской академии наук. 

В 1907 году по поручению Николая II музей на улице Мариньян, 25 в Париже (первый музей Пушкина) посещает министр финансов России Коковцов. Он пишет затем доклад на высочайшее имя. Поскольку у основателя музея (взявшего себе псевдоним Онегин) нет наследников, необходимо выкупить коллекцию, чтобы она принадлежала России. Заключается договор, по которому Онегин получает 10 тысяч рублей золотом единовременно и по 6 тысяч рублей золотом ежегодно на поддержание коллекции и ее пополнение.

Редкий случай – после революции большевики соблюдают условия царского договора, и в 1927 году из Парижа дипкурьером первой отправляется посмертная маска Пушкина. Восемь чемоданов рукописей доставляют в Пушкинский дом академии наук в Ленинграде. Так почти весь архив Пушкина возвращается назад. Из музея Онегина поступают 18 контейнеров книг, мебель, бронза, картины – почти 9 тонн грузов.

Пушкин еще считается сброшенным с парохода современности. Маяковский: «У нас битвы посерьезнее Полтавы и любовь пограндиознее онегинской любви». К тому же, Пушкин столб дворянской культуры – духовное знамя белого движения.

Советский режим доживет до своего классицизма к странному празднику «Столетие смерти в 1937 году». Это тогда появится поговорка «А работать за тебя Пушкин будет что ли?». Потом юбилей 1949 года, Пастернак говорил: «Они его сделали членом Политбюро». По числу домов-музеев –34, Пушкин превосходит Ленина.

«Родился он во времена царизма, В простой семье рабочих и крестьян, И с ранних лет к заре социализма тянулся он и не любил дворян». Это тоже про Пушкина.

Каким он был на самом деле? Про свои портреты он говорил: «Это зеркало мне льстит». Он умер за два года до первых удачных фотографических опытов. Почти обо всех его младших современниках мы можем судить по вполне объективным изображениям и, глядя на дагерротип, к примеру, видеть, таким ли длинноносым был Гоголь. Но мы никогда не увидим, как у Пушкина бакенбарды соединялись под подбородком, и как к концу жизни он изрядно полысел. Получается, что единственно объективным изображением Пушкина остается его посмертная маска.

Пушкин – жене, 1836 год: «Хотят лепить мой бюст, но я не хочу. Тут арабское мое безобразие предано будет бессмертию во всей своей мертвой неподвижности».